Ксенофобов учат хуком слева

– Кто на Руси сегодня бьет морды доморощенным нацистам? Можно ли вывести собирательный образ среднестатистического антифа – его возраст, социальный статус?
– Сначала надо кое-что пояснить. Антифашизм бывает двух видов: «идеологический антифашизм» и «милитантный антифашизм», то есть прямое физическое противостояние нацистам. Очень многие люди абсолютно любого возраста могут считаться «идеологическими антифашистами», они же, если потребуется, могут мобилизоваться на акции физического противостояния. К таким антифашистам относятся почти все «левые» любых цветов радуги – от коммунистов до анархистов всех мастей, а также многие представители умеренных демократов. В эту же категорию попадают музыканты, поэты, художники, независимые журналисты. Но в основном все эти люди воюют на идеологическом фронте, не проливая при этом кровь. Ни свою, ни чужую.
А «силовые дружины», которые работают «в поле», в основном состоят из молодежи в возрасте от 17 до 27 лет. Ясное дело, что в оперативных силовых акциях участвуют малочисленные отряды: их проще организовать, в них сильнее чувство локтя, им проще передвигаться. В этом плане тут все, как у футбольных хулиганов. Социальное происхождение боевых антифашистов самое разное: тут и выходцы из среднего класса, и дети пролетариев. В основном это студенты, придерживающиеся самых разных политических взглядов, но объединенные ненавистью к фашизму.

– А что в вашем понимании есть фашизм?
– На мой взгляд, это не столько политическая, сколько социальная проблема. Любой среднестатистический житель нашей страны, если призадумается, назовет себя «идеологическим антифашистом». Россия – страна многонациональная, и если сегодня ты ругаешь Зураба в разговоре с Изей, завтра ты ругаешь Изю в разговоре с Зурабом, то послезавтра тебе стоит призадуматься, какими словами тебя ругают сейчас Зураб и Изя в разговоре между собой.

– Как давно в России появились антифашисты и чем было обусловлено их появление?
– В современном понимании, где-то лет 8 –10 назад. До этого внутри молодежных субкультур противостояния не было. Тогда шло деление на неформалов (панки, металлисты, хиппи, скинхеды) и обывателей. В постсоветское время национальный вопрос постепенно становился все более острым. В то же время очень у многих бритоголовые стали вызывать стойкую неприязнь из-за своего агрессивного поведения. Причем дело было не в твоей национальности, просто если ты не был похож на них, то имел хорошие шансы быть избитым. Потом, когда стало известно, что на Западе между словами «скинхед» и «нацист» не ставится знак тождества, появились первые скинхеды-антифашисты, скинхеды-коммунисты. Со временем возникли и первые группировки футбольных хулиганов-антифашистов. Так что где-то уже года три как милитантное антифашистское движение развивается в определенном ключе, объединяя антифа хулиганов, скинхедов и левацкую молодежь.

– Есть ли у антифашизма позитивное содержание или его цель – просто противостоять наци?
– Для меня это довольно сложный вопрос. Мне трудно судить объективно. За последний год наци убили нескольких людей. Одним из убитых оказался мой друг Тимур Качарава. Он был музыкантом, оружием ему служила музыка. Убили и простого парня Сашу Рюхина, шедшего на концерт и клеившего стикеры с надписью «спокойной ночи, белая гордость». В этом и был его антифашизм. А совсем недавно, после акции «Еда вместо бомб» (бесплатная раздача еды бездомным, призванная показать несостоятельность государственной социальной политики), был сильно порезан (25 ножевых ранений, поражены печень и почка) Ваня Елин. Его антифашизм был в том, что он кормил бомжей. Конечно, из-за всех этих смертей и вооруженных атак цель все больше смещается к физическому противостоянию наци. Если же говорить о позитивном содержании, то в первую очередь речь пойдет о воспитании толерантности. Для этого не надо ездить куда-то и бить морды. Достаточно в трудовом коллективе, где вы работаете, по мере сил взращивать в коллегах терпимость по отношению к национальным меньшинствам, жалость к слабым людям. У нас очень высокий уровень бытовой ксенофобии и низкий уровень толстовского всепрощения. В общем, мы, антифа, как бы держим оборону. Насилие порождает насилие. Это знают все или почти все антифашисты. А то, как каждый лично для себя отвечает на этот вопрос, и является тем критерием, по которому «идеологические антифашисты» отделяются от сторонников силовых мер. Наци провоцируют антифашистов на силовые акции, значит, это то, что им, нацистам, нужно. Я лично считаю, что не надо идти у них на поводу и не надо давать им то, чего они хотят. Мир, в котором люди вечно бьют друг друга, это не то, о чем я мечтаю. Я просто хочу, чтобы в моем окружении не было ненависти и ксенофобии.

– И все-таки кто основные враги антифашистов – уличные бритоголовые хулиганы или ультраправые политические структуры?
– Опять же смотря о ком речь. Боевым антифа очень тяжело атаковать ультраправые политические структуры. Поэтому бьют конкретных приспешников этих структур, то есть уличных бритоголовых хулиганов. Борьбой с ультраправыми политическими структурами занимаются демократические и левые партии, независимые правозащитные организации.

– Можно ли назвать русских наци патриотами или это агрессивные маргиналы, позорящие свою страну?
– Я затрудняюсь ответить на этот вопрос, поскольку плохо понимаю, что такое патриотизм. Я не признаю границы и государства. Какую страну я должен любить – Россию Достоевского или Россию, скажем, Ельцина? Что же касается наци, то русские наци, английские наци, еврейские наци, зулусские наци – это действительно быдло. А вот всегда ли оно агрессивное – этого я сказать не могу. Знаешь, среди кого нет нацистов? Среди медиков, профессионалов, которые разбираются в анатомии и знают, что все люди болеют и умирают одинаково.

Андрей АНСКИЙ